Интервью

ИНТЕРВЬЮ АНАТОЛИЯ МАКУРОВА ЖУРНАЛУ COMMUNITY DRUM № 4 (17), май 2008

Анатолий Макуров: «Всегда стремлюсь быть генератором идей игры на ударной установке»

Community DRUM: Анатолий Петрович, Вы преподаете более тридцати лет. Скажите, каким должен быть ученик, чтобы Вы обратили на него внимание?

Анатолий Петрович: Прежде всего, он должен быть думающим и любящим музыку. Необходимо, чтобы он хотел научиться играть на ударной установке и понимал, что барабанщик — это сложнейшая профессия, это изнурительный труд, но труд, доставляющий удовольствие. Он должен быть фанатиком барабанного дела.

CD: А как Вы стали барабанщиком?

АП: Ещё в детстве меня завораживали мелодии песен «Риорита», «Серенада солнечной долины», «Серебряная гитара», и я непроизвольно выстукивал ритм пальцами…
В 1960-ом году я пошел в секцию барабанщиков в Доме Пионеров, потом — в районный духовой оркестр. Через год поступил в муыкальную школу, где судьба свела меня с замечательным педагогом — Анатолием Евгеньевичем Кнорре. Благодаря ему я попал в Большой симфонический оркестр ЦДКЖ (Центральный Дом Культуры Железнодорожнников), в котором играли студенты Гнесинского института и училища, других училищ, и студенты консерватории… Мне же в то время было одиннадцать лет! Мы играли много прекрасной музыки — Бетховен, Дворжак, Сметана, Чайковский, Штраус. Это были счастливейшие годы! В четырнадцать лет я стал ходить в симфонический оркестр, в котором играли пенсионеры Большого театра. Мой репертуар пополнился «Болеро» Равеля, Седьмой симфонией Шостаковича, Четвертой симфонией Чайковского и многими другими произведениями. Спустя год я попал в эстрадно-джазовый оркестр, где впервые сел за настоящую ударную установку. Это перевернуло мою жизнь и определило судьбу. Меня потянуло к джазовой музыке. Я оставил симфонические оркестры и стал готовиться к поступлению в музыкальное училище, в которое в 1966-ом году поступил.

CD: Кто был Вашим первым учителем по ударной установке?

АП: Учителя как такового у меня не было, но был кумир – Владимир Васильков, с которым я познакомился на первом же курсе. Он был старше меня на шесть лет, играл в кафе «Молодёжное» и вообще был известным джазовым музыкантом. Ему некогда было со мной заниматься, да я и не просился в ученики. Я просто ходил за ним всюду, слушал, как он играет. Володя играл с колоссальным драйвом и излучал мощную энергию, он всегда делился со мной информацией. Всё, что слушал он, слушал и я. У Володи я многому научился и многое перенял, за что ему очень благодарен. В декабре 2007-го года я организовал мастер-класс Владимира Василькова для студентов московских музыкальных училищ и вузов. Володя много и интересно играл, рассказывал, мы сделали видео с этой творческой встречи. Хотелось бы отметить, что Володя – не только великолепный барабанщик, он ещё и замечательно играет на рояле. В 1968 году он вместе с Валерием Булановым (барабаны) и Юрием Маркиным (контрабас) создал джазовое трио, в котором играл на рояле. И на их концертах всегда было много народу. Владимир Васильков – великолепный пример того, как игра на рояле и знание джазовой гармонии, джазовых тем помогает барабанщику.

CD: Расскажите про кафе «Молодёжное».

АП: Кафе «Молодёжное» в Москве было джазовой Меккой. Попасть туда было невозможно, но мне удавалось пройти через служебный вход. В кафе «Молодёжное» я услышал трубача Валеру Пономарева до его отъезда в Америку, пианиста Вадима Сакуна, басиста Андрея Егорова, саксофонистов Игоря Высоцкого, Толю Герасимова, Алексея Козлова, Эдуарда Утешева, Владимира Сермакашева и, конечно же, барабанщиков – Валентина Багиряна и Валерия Буланова. Одним словом, весь тогдашний джазовый мир. Их выступления меня вдохновляли, и я много занимался на установке, каждую ночь слушал джазовые программы «Голоса Америки». Иногда удавалось достать пленки, пластинки, ноты. Тогда же ко мне попал учебник Джима Чапина (Jim Chapin). Недавно я это же пособие, правда, зачитанное до дыр, отдал приезжавшему в Москву Дому Фамуларо (Dom Famularo) и, с благодарственной надписью, попросил передать его Джиму Чапину.

CD: Вы увлекались исключительно джазом?

АП: С шестнадцати до двадцати лет я слушал только джаз. Мне нравились записи джазовых пианистов и музыкантов, которые играли с ними. Меня интересовала игра пианиста Телониуса Монка (Thelonious Monk) и его барабанщика — Роя Хейнса (Roy Haynes), пианиста Уинтона Келли (Wynton Kelly) и барабанщика Джимми Кобба (Jimmy Cobb), пианиста Оскара Питерсона (Oscar Peterson) и барабанщика Эда Фигпена (Ed Thigpen), пианиста Финса Ньюборна (Phines Newborn) и барабанщика Филли Джо Джонса (Philly Joe Jones). Я слушал Дейва Брубека (Dave Brubeck) с Джо Морелло (Joe Morello), пианиста Дьюка Пирсона (Duke Pearson) и многих других. Мне очень нравился Кэннонбол Эддерли (Cannonball Adderley), Ли Морган (Lee Morgan), Уэс Монтгомери (Wes Montgomery) и другие джазовые музыканты. Постепенно в мою жизнь пришло увлечение фанком, ритм-энд-блюзом, джаз-роком, некоторыми роковыми барабанщиками. Я увлекся творчеством Хораса Силвера (Horace Silver) и барабанщиками, которые с ним играли: Роем Бруксом (Roy Brooks), Роджером Хамфрисом (Roger Humphries) и Луисом Хейсом (Louis Hayes). В начале 70-х я услышал «психоделику», которую  исполнял состав Оливера Нельсона (Oliver Nelson) (композиции «Why Am I Treated So Bad?», «Chiken» и др.) с барабанщиком Бернардом Пёди (Bernard Purdie). Позже я услышал его игру в стиле фанк с Джеймсом Брауном (James Brown) и Аретой Франклин (Aretha Franklin). Его игра меня поразила. Лучшего фанкового барабанщика я не слышал! Мне очень нравился польский барабанщик Януш Штефански (Janusz Stefanski). Его мощная, насыщенная игра на 8/8 тоже меня поразила, и я сделал транскрипции нескольких пьес, где он аккомпанировал Петру Фигелю (Piotr Figiel, Hammond Organ). Потом ко мне попали пластинки группы «Black Soul», где я услышал Вильсона Пикета (Wilson Pickett), Арету Франклин (Aretha Franklin), Биби Кинга (B.B. King) и с головой ушел в ритм-энд-блюз. Позже увлёкся джаз-роковой группой «Blood, Sweat and Tears», где играл барабанщик Бобби Коломбо (Bobby Colombo). Из чисто роковых барабанщиков моим кумиром был Дон Брювер (Don Brewer) из хард-рок группы «Grand Funk Railroad». От их исполнения и, в частности, от энергичной и мощной игры Дона Брювера, мурашки по коже бегали. Для меня было огромным удовольствием играть с Брювером в унисон, копируя его манеру. Я слушал и массу других групп. В то время было много интересной музыки.

CD: Вы уже перечислили многих барабанщиков, которых Вы слуша­ли. Но кого Вы любили особенно?

АП: В 60-70 годы я переслушал почти все пластинки Макса Роача (Max Roach), очень много переписывал с них его соло и аккомпанемент. Конечно же, очень нравилась игра Арта Блейки (Art Blakey), его знаменитые пластинки «The Freedom Rider», «Caravan», «A Night in Tunisia», «Moanin». Я уже говорил, что увлекался творчеством Луиса Хейса (Louis Hayes), Филли Джо Джонса (Philly Joe Jones), Джимми Кобба (Jimmy Cobb), Тони Уильямса (Tony Williams), Дже­ка Дэжонетта (Jack De Johnette), Джо Морелло (Joe Morello). В то время я очень много списывал с магнитофона, заучивал наизусть и пытался играть той аппликатурой, которая давала бы нужное звучание. Над этим приходи­лось ломать голову, ведь видео не было, и проверить, какой аппликатурой играли барабанщики, было невозможно. У меня остались записи соло многих барабанщиков.

CD: Что Вы делали после окончания училища?

АП: Я закончил училище в 1970 году. В вуз поступать не стал, потому что в музыкальных вузах того времени не было эстрадно-джазовых отделений. Ещё в конце третьего курса я пошел работать в МОМА (Московское Объединение Музыкальных Ансамблей), и первым моим составом был коллектив Алексан­дра Гороховского. В этом ансамбле были взрослые музыканты и хорошие аранжировки. Здесь было чему поучиться. Позже пианист и аранжировщик Владимир Прохоров пригласил меня в свой диксиленд. Было много выступле­ний в джаз-клубах, много репетиций. А в 1970 году после окончания училища меня призвали в армию. Я служил в оркестре военно-морского флота СССР, и за эти два трудных, но незабываемых года, фактически написал свои первые работы — три выпуска «Развитие техники игры и координации движений при игре на ударной установке». Там же были заложены основы работы «Разви­тие основных направлений четырехсторонней координации движений при игре на ударной установке», тогда же начал работать над пособием «Форми­рование триолей по четыре при игре на ударной установке» и над «Аранжи­ровкой мелодии на ударной установке».

CD: Сколько учебных пособий у Вас опубликовано?

АП: В 1987 году была опубликована методическая разработка для эстрадных отделений музыкальных училищ и вузов «Работа над этюдами в стиле джаз- рок на ударной установке», в 1988 году вышли три выпуска пособия «Разви­тие техники игры и координации движений при игре на ударной установке». Обе работы были рекомендованы Главным управлением учебных заведений и научных учреждений Министерства Культуры РСФСР. В прошлом году в жур­нале «Music Box» я начал печатать работу «Аранжировка мелодии на ударной установке». А в журнале Community Drum с декабря 2007 печатается другое пособие – «Развитие основных направлений четырехсторонней координации движений при игре на ударной установке».

          

CD: Чем Вы занимались после армии?

АП: Я продолжал работать в МОМА. Мне было удобно работать в Москве и иметь возможность регулярно заниматься на ударной установке. Я старался играть только в хороших коллективах: в большом составе Григория Каца, в варьете «Эстрадный Лабиринт» Александра Ямского, играл со знаменитым скрипачом Рафиком Акопяном, с джазовым тенор-саксофонистом Вячеславом Преображенским. Затем было варьете Михаила Олейникова в гостинице «Ин­турист» — лучшее в те времена. Там мы играли с трубачами Анатолием Васиным и Владимиром Черепановым, с тромбонистом Борисом Рокенглузом, басистом Андреем Решетцовым, гитаристом Борисом Емельяновым, пианистами Гри­горием Шабровым и Михаилом Семеновым. В этом коллективе я проработал более двух лет, а потом Миша Олейников уехал в Америку, и нас расформи­ровали. С 1979 года я работал в гостинице «Космос». С 1983 по 1988 работал и учился в институте. А в 1988 году меня пригласили работать в биг-бэнд Вя­чеслава Кадырского – один из лучших биг-бэндов Москвы в то время, — где мне посчастливилось работать с интересными музыкантами: басистом Адиком Сатановским, гитаристом Виталием Туляковым, пианистом Владимиром Да­нилиным и целым созвездием джазменов-духовиков. Последние девятнад­цать лет я работаю в ресторане «Прага» вместе с моим другом, гитаристом и прекрасным вокалистом Леонидом Молчановым и клавишником Вениамином Видерманом. Отдельно хотелось бы сказать о знаменитом джазовом трубаче Константине Носове. Впервые, я услышал его в 1969 году, а познакомились мы только в середине 70-х. Этот человек оказал на меня огромное влияние как философ и музыкант. Благодаря ему я всерьез познакомился с творчеством трубачей Дона Черри (Don Cherry), Фредди Хабборда (Freddie Hubbard), Арта Фармера (Art Farmer), Майлса Дэвиса (Miles Davis) и многих других.

CD: Анатолий Петрович, расскажите, как Вы пришли к преподаванию?

АП: С пятнадцати лет я начал собирать нотные пособия, учебники игры на ма­лом барабане и ударной установке. За сорок три года у меня скопилось мно­го информации — пособия «MMO» (music minus one), все сборники Джеймса Аберсольда (James Aebersold), помогающие в изучении джазовых стандартов, сотни дисков с записями известных джазовых музыкантов, много учебной ви­деоинформации на VHS и на DVD. В коллекции около 2000 джазовых видео концертов, собраны все журналы «Modern Drummer» — от первого до послед­него, масса печатной информации… Пополняю библиотеку до сих пор. Дом Фамуларо, увидев каталог моей библиотеки, был восхищён! В 1977 году меня пригласили преподавать на эстрадно-джазовом отделении Училища им. Ок­тябрьской революции (ныне Колледж им. Шнитке), но я отказался. Препо­давать начал лишь через два года. К тому времени мне хотелось иметь свой класс, где можно было бы делиться со студентами тем, что я знал, что написал сам. Помню, меня шокировали учебные планы, в которых 80% учебного вре­мени составляли занятия на вибрафоне. Более того, этюды и пьесы на вибра­фоне были основной составляющей вступительных экзаменов. Многим спо­собным и увлеченным ударной установкой барабанщикам дорога в училища и вузы была закрыта. Причин такой расстановки акцентов в учебном процессе было много. Во-первых, в 1976 году, когда открывались эстрадно-джазовые отделения в музыкальных училищах России, была совершена серьёзная ошиб­ка: открылись в этих училищах не «классы ударной установки», как это давно уже было принято во всём мире, а «классы ударных инструментов», в которых студенты должны были обучаться игре на вибрафоне и ударной установке. Почему было принято это решение? Не знаю. Во-вторых, учебные программы были составлены таким образом, что львиную долю времени студенты должны были тратить на занятия на вибрафоне. Многих преподавателей такое поло­жение не устраивало. Они, как могли, боролись с этой ситуацией на местах, уделяя большую часть времени обучению студентов игре на ударной установ­ке. Других же преподавателей всё устраивало. Не имея возможности научить студентов игре на ударной установке, они перегружали их вибрафонными программами, включавшими даже «импровизации», которые на самом деле до последней ноты выучивались наизусть и в таком виде выносились на эк­замен. Я считаю, что джазовый вибрафонист – это отдельная специальность, требующая умения играть на рояле, свободно импровизировать и хорошо знать джазовую гармонию. Десять лет (с 1979 по 1989 г.г.) ушли на борьбу за «вынос» вибрафона из барабанных классов. Я приводил разные аргументы, ссылался на учебные планы американской «School Berkley», где у барабан­щиков была только одна специальность – ударная установка, и в 1989 году, как мне казалось, я победил. На очередном заседании методкабинета было принято решение разделить классы ударной установки и вибрафона. Однако реализовать это решение тогда не удалось, потому что в стране началась пе­рестройка, и некому было заниматься этим вопросом. Министерству Культуры было не до того. В 1992 году я ушел из училища и пять лет преподавал в своей студии. Мой уход был протестом против тех, кто тормозил разделение клас­сов. В 1997-ом году я вернулся, но уже в класс только ударной установки.

CD: Вы проводите мастер-классы?

АП: В 1987 году меня приглашали читать лекции в Таллин. Туда приехало много преподавателей, студентов и просто любящих барабаны ребят из При­балтики. Я привез с собой много учебных пособий и пластинок, предоставив возможность скопировать интересующие материалы. Я по десять часов не сходил со сцены, много рассказывал, показывал на ударной установке. Было много интересных вопросов, споров… Огорчал лишь очень низкий уровень подготовки студентов и явно недостаточная компетентность преподавате­лей, которые мало что знали о процессе обучения, не были знакомы с учеб­ной литературой и, уж конечно, не занимались своими разработками.

В 1989 году Министерство Культуры решило провести в Москве курсы повы­шения квалификации для преподавателей классов ударных инструментов музыкальных училищ и вузов, в которых были эстрадно-джазовые отделе­ния. Провести эти курсы предложили мне. На протяжении 28 дней я читал лекции, проводил семинары и устраивал встречи с известными джазовыми и роковыми барабанщиками: Виктором Епанешниковым, Владимиром Василь­ковым, Александром Симоновским, Алексеем Гагариным, Михаилом Кудря­шовым и другими. Преподаватели съехались из разных регионов России. Картина, однако, была печальной: некоторые в лучшем случае неплохо игра­ли на установке, но преподавать не могли, большинство же почти ничего не знало об ударной установке. В глубинке случалось и такое, что преподава­телем игры на ударной установке назначали бывшего трубача, за неимением лучшего варианта. Действительно, толковых преподавателей были единицы. Это Борис Грунский — преподаватель из Ростова, прекрасно знавший джаз; Юрий Бобрушкин из Екатеринбурга, отлично разбиравшийся в базовой тех­нике и постановке рук; преподаватель Китаев из Уфы — знаток рока. С этими людьми я чрезвычайно был рад познакомиться и обменяться опытом. Сам многому у них научился, за что им благодарен. Любому преподавателю нуж­но помнить, что одних только исполнительских навыков для преподавания недостаточно. Необходимо перечитать гору литературы, отобрать наиболее полезные учебники, самому писать, разрабатывать свои концепции, хорошо разбираться в базовой технике, в различных музыкальных стилях и других вещах, о которых исполнитель обычно не задумывается.

CD: Анатолий Петрович, взрослые музыканты к Вам обращаются?

АП: Конечно, приходят проконсультироваться. Если могу – помогаю. Неко­торые профессиональные музыканты, оказавшись у меня в студии, остаются на два, три, а то и четыре года. Меня это радует, мне с ними интересно за­ниматься. Со многими я просто дружу, обмениваюсь информацией, опытом, обсуждаю различные барабанные проблемы, учусь у них.

CD: А с детьми Вы занимаетесь?

АП: Начав преподавать, я долгое время не обучал студентов младше пят­надцати лет, но последние одиннадцать лет я преподаю в очень хорошей детской музыкальной школе «Камертон» при Московской экономической школе. За одиннадцать лет преподавания через мой класс прошли десятки учеников, самыми младшими из которых были пятиклассники. С одним из моих учеников, очень талантливым и увлеченным барабанщиком Андреем Лукиным, мы летали в Голландию на детский международный конкурс. Он тогда занял первое место, победив более пятидесяти барабанщиков со всего мира. В связи с обучением детей, хотелось бы вспомнить, как в 1989 году гостем нашего джазового отделения в училище был Майк Грег (Mike Gregg) со своим детским джазовым биг-бэндом. Всю неделю, что они были в Мос­кве, я помногу занимался с его учениками, после чего получил приглашение поехать на полгода работать в его школу в штат Мичиган. Однако старания­ми моих доброжелателей, создавших мне формальные проблемы с выездом из страны, поездка не состоялась.

CD: Ещё были приглашения из-за рубежа?

АП: В 1993 году было приглашение из Франции принять участие в Междуна­родном форуме ударных инструментов «Forum International des Percussions en Auvergne». Его прислал директор этого форума, профессор Клод Джот (Claude Giot). Он просил меня выступить на этом форуме, познакомить учас­тников со своими работами, которые были опубликованы в 1987-88 годах. По словам моего друга, профессора Софийской консерватории Добри Па­лиева, учебники пользовались популярностью в европейских странах. Но, к сожалению, на форум я поехать не смог, было очень много дел в Москве.

CD: Вы в училище организовываете встречи студентов с известными ба­рабанщиками. Так ли это?

АП: Да, это так. Проведено уже двенадцать творческих встреч. Студенты встречались с Вальфредо Рейсом младшим (Walfred Reyes Jr.) и Домом Фа­муларо (Dom Famularo), каждый из которых провел по два мастер-класса. Состоялись встречи с Владимиром Журкиным, Петром Талалаем, Сергеем Григоряном, Виктором Епанешниковым, Павлом Тимофеевым, Игорем Стот­ландом, Игорем Джавад-Заде, Денисом Василевским, Владимиром Василь­ковым, Алексеем Кравцовым. Все встречи снимались на видео. Планиру­ются встречи с Леонидом Хайкиным, Эдуардом Зизаком, Петром Ившиным и другими барабанщиками. В октябре этого года запланированы еще две встречи с Домом Фамуларо.

CD: Анатолий Петрович, последний вопрос: что бы Вы хотели пожелать молодым барабанщикам?

АП: Прежде всего – учиться! Учиться слушать музыку, играть на фортепиа­но, потому что это поможет почувствовать связь между ритмом, мелодией и гармонией, а в конечном счете – лучше понимать музыкантов, с которыми играешь в ансамбле. Очень важно правильно организовать учебный про­цесс. В наши дни, благодаря интернету, можно получить много нотной, ау­дио и видео информации. Правда, бывает сложно разобраться, что важнее и чем заниматься в первую очередь, поэтому советую найти преподавателя. Заниматься в одиночку самообразованием – не самый хороший путь. Слиш­ком много времени уйдет на изобретение того, что уже изобретено и что опытный наставник может подсказать. Еще один совет: дружите с нотами и не слушайте тех, кто заявляет, что ноты – наши враги, что достаточно просто сесть за барабаны – и «всё покатит само собой». Такие советы только вредят молодым умам, не слушайте их. Я со всей ответственностью заявляю: ничего не покатит. Знаменитый Тони Уильямс (Tony Williams), всегда стремившийся к совершенству, говорил: «Я всегда буду учеником. Обучение – это боль­шой стимул. Барабанщики годами чувствуют себя неуютно за инструментом вместо того, чтобы потратить несколько лет на обучение. Спустя годы время, потраченное на занятия, вернется сторицей».

Текст: Community DRUM
Фото: предоставлены А. П. Макуровым